Детским фольклором принято называть как произведения, которые исполняются взрослыми для детей, так и составленные самими детьми. К детскому фольклору относятся колыбельные, пестушки, потешки, скороговорки и заклички, дразнилки, считалки, нелепицы и др. Детский фольклор формируется под воздействием множества факторов. Среди них - влияние различных социальных и возрастных групп, их фольклора; массовой культуры; бытующих представлений и многого другого.
Современный детский фольклор
Современный детский фольклор обогатился новыми жанрами. Это страшилки, озорные стишки ипесенки (смешные переделки известных песен и стихов), анекдоты.Современный детский фольклор ныне представлен весьма широким спектром жанров. В устном репертуаре фиксируются как произведения исторически сложившихся жанров устного народного творчества (колыбельные, песенки, потешки, заклички, приговорки и т.д.), так и тексты более позднего происхождения (страшилки, анекдоты, «садистские стишки», переделки-пародии, «вызывания» и др.).
На златом крыльце сидели
Микки Маус, Том и Джерри,
Дядя Скрудж и три утёнка,
А водить-то будет Понка!
Возвращаясь к анализу современного состояния традиционных жанров детского фольклора, следует отметить, что почти неизменным в текстовом отношении остаётся бытование таких жанров календарного фольклора, как заклички и приговорки. По-прежнему самыми популярными являются обращения к дождику («Дождик, дождик, перестань…»), к солнышку («Солнце, солнце, выгляни в оконце…»), к божьей коровке и улитке. Сохраняется традиционное для этих произведений полуверие в сочетании с игровым началом. В то же время уменьшается частотное употребление закличек и приговорок современными детьми, практически не появляется новых текстов, что также позволяет говорить о регрессе жанра. Более жизнеспособными оказались загадки и дразнилки. Оставаясь по-прежнему популярными в детской среде, они существуют как в традиционных формах («Под землёй прошёл, красну шапочку нашёл», «Ленка-пенка»), так и в новых вариантах и разновидностях («Зимой и летом одним цветом» - негр, доллар, солдат, меню в столовой, нос алкоголика и т.п.). Бурно развивается такая необычная разновидность жанра, как загадки с рисунками. Фольклорные записи последних лет содержат довольно большой блок частушек. Постепенно отмирающий во взрослом репертуаре, этот вид устного народного творчества довольно охотно подхватывается детьми (так в своё время произошло и с произведениями календарного фольклора). Услышанные от взрослых частушечные тексты обычно не поются, а декламируются или скандируются в общении со сверстниками. Порой они «приспосабливаются» к возрасту исполнителей, например:
Меня девки обижают,
Говорят, что ростом мал,
А я в садике Иринку
Десять раз поцеловал.
Почти полностью исчезают из устного обихода такие исторически сложившиеся жанры, как пестушки, потешки, прибаутки и т.д. Прочно зафиксированные в учебниках, пособиях и хрестоматиях, они ныне стали принадлежностью книжной культуры и активно используются педагогами, воспитателями, входят в программы как источник народной мудрости, отфильтрованной веками, как верное средство развития и воспитания ребёнка. Но современные родители и дети в устной практике используют их весьма редко, а если и воспроизводят, то как произведения, знакомые из книг, а не передающиеся из «уст в уста», что, как известно, и является одной из главных отличительных особенностей фольклора.
Возможно, не каждый родитель понимает значение словосочетания «детский фольклор», но использует это самый фольклор ежедневно. Даже в самом маленьком возрасте дети любят слушать песни, сказки или просто играть в ладушки.
Шестимесячный ребёнок понятия не имеет, что такое рифма, но когда мама поет колыбельную или читает рифмованную считалочку, то дитё замирает, прислушивается, интересуется и… запоминает. Да-да, запоминает! Даже ребёнок до года под один стишок начинает хлопать в ладоши, под иной – загибать пальчики, не совсем понимая смысла, но всё же различая их.
Детский фольклор в жизни
Итак, детский фольклор – это поэтическое творчество, основной задачей которого является не так развлечение детей, как их обучение. Он предназначается для демонстрации самым маленьким гражданам этого мира сторон добра и зла, любви и несправедливости, уважения и зависти игровым способом. С помощью народной мудрости ребёнок учится различать плохое и хорошее, уважать, ценить и просто познавать мир.
Для создания светлого будущего малыша родители и педагоги объединяют свои усилия и работают в одном русле. Очень важно, чтобы и дома, и в учебном заведении был правильно организован воспитательно-образовательный процесс и помощь детского фольклора в этой ситуации просто необходима.
Давно замечено, что обучение в игровой форме имеет больший успех, чем многие, даже самые оригинальные методики. Народное творчество очень близко детям и, если его правильно подобрать для отдельной возрастной категории, то и очень интересно. С его помощью можно приобщить детей к искусству, народным обычаям и национальной культуре, но не только! Велика роль фольклора в повседневном общении детей между собой (вспомните дразнилки, считалки, загадки…).
Существующие жанры и виды детского фольклора
Различают следующие основные виды детского фольклора:
- Материнская поэзия. К этому виду относят колыбельные песни, прибаутки, пестушки.
- Календарный. Этот вид включает в себя заклички и приговорки.
- Игровой. В эту категорию входят такие жанры, как считалки, дразнилки, игровые припевы и приговоры.
- Дидактический. К нему относят загадки, пословицы и поговорки.
Материнская поэзия невероятно важна для связи матери и ребенка. Мама не только поёт колыбельные своему малышу перед сном, но и использует пестушки в любой удобный момент: после его просыпания, играя с ним, меняя подгузник, купая. Пестушки и прибаутки обычно несут в себе определенные знания, например о природе, животных, птицах. Вот одна из них:
Петушок, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головушка,
Шёлкова бородушка,
Что ты рано встаёшь,
Голосисто поёшь,
Саше спать не даёшь?
Займитесь с ребёнком ! Спойте песню «Петушок» прямо сейчас! Вот вам музыкальное сопровождение:
Жанры календарного фольклора обычно несут в себе обращение к живым существам или природным явлениям. Они используются в самых различных играх и считаются особенно эффективными в коллективах. Например, обращение к радуге, которое читается хором:
Уж ты, радуга-дуга,
Не давай дождя,
Давай солнышка,
Колоколнышка!
Игровой детский фольклор используется абсолютно всеми детьми, даже если сами они об этом не догадываются. Считалочки, дразнилки и игровые стишки используются детьми ежедневно в любом коллективе: и в детском саду, и в школе, и во дворе. Например, в каждой компании можно услышать, как дети дразнятся «Андрей-воробей» или «Ирка-дырка». Такой жанр детского творчества способствуют формированию сообразительности, развитию речи, организации внимания и такому искусству поведения в коллективе, который можно обозначить как «не быть белой вороной».
Дидактический фольклор имеет огромное значение в воспитании детей и развитии их речи. Именно он несет наибольшее количество знаний, которые понадобятся детям в дальнейшей жизни. Например, пословицы и поговорки уже долгие годы служат для передачи опыта и познаний.
Нужно просто заниматься с детьми
Ребёнка, даже того, который только-только начинает говорить, очень легко приобщить к музыкально-поэтическому творчеству, он с удовольствием воспримет то, чему вы его научите, потом расскажет другим детям.
Здесь просто важна активность: родители должны заниматься с детьми, должны их развивать. Если родитель ленится – время уходит, не ленится – ребёнок умнеет. Каждый малыш возьмёт из фольклора что-нибудь для себя, потому что он разнообразен и по тематике, и по содержанию, и по музыкальному настрою.
В фольклористике отличается собственный детский фольклор — фольклор, созданный самими детьми, и фольклор для детей — произведения, составленные взрослыми, которые обычно и выполняют их для детей.
Г.О.Барташевич, которая глубоко исследовала детский фольклор и опубликовала монографию о его основных жанрах, дает такое определение специфическому художественному творчеству:
«Фольклор для детей — это сложная совокупность жанров, различных по своей природе, времени возникновения, практической и функциональной предназначенности и художественном оформлении».
Она выделяет в детском фольклоре следующие жанры: «колыбельные, детские песни, дразнилки, считалки, жеребьевки, скороговорки, игры, рассказы, сказки, загадки, частушки, детские анекдоты.
В последнее время выделяются в отдельный жанр «страшилки» — рассказы о страшных событиях.
Как видно из этого перечня жанров, детский фольклор тесно связан с традиционным устно-поэтическим творчеством вообще, имеет одинаковые жанры.
Анализ произведений разножанрового детского фольклора позволяет сделать вывод о широком использовании в нем традиционных художественных приемов, изобразительных средств, ритмики, стереотипных образов из поэзии «взрослых».
Но в большинстве жанров проявляется специфическая художественная форма детского фольклора отображения действительности, своеобразная образная система.
Характерная особенность многих произведений детского фольклора — сочетание художественного текста с игрой преимуществом дидактической функции, хотя вообще в них проявляются, кроме этого, познавательная, эстетическая, этическая функции, таким образом, что мы с полным правом можем назвать детский фольклор полифункциональным.
Некоторые исследователи выделяют материнский фольклор, связанный по существу с фольклором для детей, к которому относят колыбельные, пестушки, потемки, поскакушки, загадки и другие произведения.
Колыбельные
Колыбельные — песенки, которые поет мать для ребенка, чтобы его усыпить. Название песни обусловлено ее выполнением: поется во время качания коляски с ребенком.
Древние колыбельные по своему происхождению и устойчивому существованию не потеряли своих функций и популярности и в наше время.
Цель колыбельных — успокоить ребенка — достигается всем ее содержанием и манерой исполнения: любезно и нежно призывается ребенок спать, ссылаясь при этом на животных персонажей — «помощников» в доме, способных взять на себя все зло, чтобы дитя было здоровое.
Самыми распространенными персонажами колыбельных кроме волчка, как в приведенной песенке, являются куры, петушок, голуби.
Г. А.Барташевич резонно заметила: «Чрезвычайная напевность создается пением отдельных слов, звуков, употреблением слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами.
Не последнее место здесь принадлежит распространенным повторам в такт качанию.
Таким же популярным жанром в детском фольклоре являются потешки, которыми не только развлекают ребенка, чтобы он не плакал, но и приглашают участвовать пальчиками, ручками, ножками.
Например, потешки для водных процедур:
Считалки
Своеобразной игрой является считалка. Считалки представляют собой юмористические стихи, которые произносятся или поются с целью определить очередность участников игры. Например:
Тот, кто произносил считалку, указывал по очереди на каждого участника, и при словах «Тот и вон пойдет» или «А я водить не буду» и др., выходил участник игры, на которого эти слова выпали, и становился ведущим или выполнял другую роль — выбывал из игры (в зависимости от условий).
Детские песни
Разнообразными по тематике являются детские песни, главной функцией которых была развлекательная. Этому способствовало интересное содержание, нередко ирреальное, особенно в песнях, персонажи которых относятся к животному миру, но ведут себя как люди и действуют иногда в обычных крестьянских бытовых условиях.
Для этих песен характерен юмор. Приведем пример:
Некоторые детские песни имеют кумуляторную структуру подобную кумулятивным сказкам. Они представляют собой диалог. Приведем отрывок:
Дразнилки
Остроумным юмором, иногда едким, выделяются небольшие детские стихи дразнилки, для которых характерно насмешка определенной черты характера или внешнего облика человека или персонифицированного животного, и др.:
Игры
Особой популярностью у детей пользовались игры. До сих пор еще не выработана совершенная классификация их.
Е.Р.Романов выделял интеллектуальные игры (игры, которые воспитывают у детей интеллект, сообразительность; изобретательность и др.). и физические игры (они содействуют выработке ловкости, силы и др.).
Г. А. Барташевич делит детские игры на два разряда: игры как художественно-драматическое действие и игры как средство физического воспитания.
Многие игры связаны с земледелием, хозяйственной деятельностью крестьян, их жизнью и бытом.
В далеком прошлом игры, в которых отобразились аграрная деятельность и животноводство, несомненно имели магическую функцию («Редька», «Овца» и др.).
Сейчас же магическая функция потерялось, основными стали забавная, развлекательная, воспитательная, познавательная.
С особой заинтересованностью относятся дети к хороводным играм, в которых синтезируются пение под определенную мелодию, танцы.
Хороводные игры строятся по-разному, но общим для них является участие коллектива, который в хороводе исполняет танец с пением. Сначала создается танцевальная пара с дальнейшим вовлечением всех желающих, потом пара распадается в процессе ведения хоровода, в процессе ведения пары выходят в круг поочередно, девушки ходят мелкими шагами, потом тот, кого называют в песне, совсем выходит из игры.
Короткая характеристика детского фольклора не охватывает всех аспектов многожанрового детского творчества и народного творчества для детей. Мы остановились на наиболее важных, чтобы показать роль и значение детского фольклора, его специфику.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ДЕТСКОГО ФОЛЬКЛОРА
Детский фольклор - специфическая область устного художественного творчества, имеющая, в отличие от фольклора взрослых, свою поэтику, свои формы бытования и своих носителей. Общий, родовой признак детского фольклора - соотнесение художественного текста с игрой.
Впервые серьезное внимание на детский фольклор обратил известный педагог К. Д. Ушинский. В 60-х гг. XIX в. в журнале "Учитель" появились публикации произведений детского фольклора и их анализ с точки зрения физиологии и психологии ребенка. Тогда же началось систематическое собирание народных произведений для детей. Первый сборник детских произведений - П. Бессонова "Детские песни" - был издан в 1868 г. и содержал 19 игр с песнями и 23 считалки. Затем вышли в свет сборники детского фольклора Е. А. Покровского и П. В. Шейна, составившие фундамент последующих теоретических работ.
В 1921 г. в Русском географическом обществе (РГО) была учреждена комиссия по детскому фольклору, быту и языку. В 1920-х гг. появились первые исследования детского фольклора и сам термин, предложенный Г. С. Виноградовым. С 1960-х гг. русский детский фольклор Сибири изучал М. Н. Мельников. В современной науке о детском фольклоре обозначились два проблемных аспекта: фольклор и внутренний мир развивающейся личности ребенка; фольклор как регулятор социального поведения ребенка в детском коллективе. Исследователи стремятся рассмотреть произведения в естественном контексте, в тех ситуациях в общении детей, в которых распространяется и функционирует их фольклор.
Детский фольклор - это произведения самих детей, усвоенные традицией; произведения традиционного фольклора взрослых, перешедшие в детский репертуар; произведения, созданные взрослыми специально для детей и усвоенные традицией. Г. С. Виноградов подчеркивал, что "детский фольклор - не случайное собрание бессвязных явлений и фактов, представляющее собою "маленькую провинцию" фольклористики, интересную для психолога и представителя научной педагогической
мысли или преподавателя-практика и воспитателя; детский фольклор - полноправный член в ряду других, давно признанных отделов фольклористики".
Детский фольклор - часть народной педагогики, его жанры интуитивно основаны на учете физических и психических особенностей детей разных возрастных групп (младенцы, дети, подростки). Народная педагогика - древнее, сложное, развивающееся и не теряющее своей актуальности явление. Она всегда учитывала роль слова в формировании личности. Детский фольклор сохранил следы мировоззрения разных эпох и выразил тенденции нашего времени.
Художественная форма детского фольклора специфична: для него характерна своя образная система, тяготение к ритмизиро-ванной речи и к игре. Игра - элемент, психологически необходимый для детей.
Детский фольклор полифункционален. В нем сочетаются разные функции: утилитарно-практическая, познавательная, воспитательная, мнемоническая, эстетическая. Он способствует привитию ребенку навыков поведения в детском коллективе, а также естественно приобщает каждое новое поколение к национальной традиции. Известны разные способы и пути передачи традиционного детского фольклора: сознательная передача взрослыми детям; стихийное перенимание от взрослых, сверстников или старших детей.
Классификация произведений детского фольклора может производиться по его функциональной роли, путям происхождения и бытования, художественной форме, способам исполнения. Следует отметить единство системы жанров детского фольклора, своеобразие которых определяется различием в мировосприятии ребенка и взрослого.
Произведения детского фольклора исполняют взрослые для детей (материнский фольклор) и сами дети (собственно детский фольклор). Материнский фольклор включает произведения, созданные взрослыми для игры с совсем маленькими детьми (до 5- 6 лет). Они побуждают ребенка к бодрствованию и физическим действиям (определенным движениям), вызывают интерес к слову. Фольклор, исполняемый самими детьми, отражает их собственную творческую активность в слове, организует игровые действия детского коллектива. В него входят произведения взрос-чых, перешедшие к детям, и произведения, сочиненные самими
детьми. Границу между материнским и собственно детским фольклором провести не всегда возможно, так как с 4-5 лет дети начинают подражать взрослым, повторяя игровые тексты.
МАТЕРИНСКИЙ ФОЛЬКЛОР
Колыбельные песни, выражая нежность и любовь к ребенку, имели вполне определенную цель - усыпить его. Этому способствовали спокойный, размеренный ритм и монотонный напев. Пение сопровождалось покачиванием зыбки (колыбели), и в песнях могли появиться звукоподражания:
Березонька скрыл-скрипит,
А мой сынок спит-поспит.
Корни колыбельных песен уходят в древность. В. П. Аникин считает, что их общая эволюция заключалась в утрате обрядовых и заговорно-заклинательных функций. Вероятно, рудиментом таких древних представлений является небольшая группа песен, в которых мать желает ребенку умереть ("Баю, баю да люли!Хоть теперь умри... "). Смысл пожелания - обмануть болезни, которые мучают ребенка: если он мертв, то они его оставят.
В колыбельных песнях велика роль импровизации: они пелись до тех пор, пока ребенок не заснет. Вместе с тем большое значение имели традиционные, устойчивые тексты.
А. Н. Мартынова выделила среди них императивные и повествовательные. "Песни императивные представляют собой монолог, обращенный к ребенку, или к другим людям, или к существам (реальным или мифологическим). К ребенку обращаются с пожеланием ему сна, здоровья, роста или требованием послушания: не ложиться на край, не поднимать головы, не капризничать. К птицам, животным, мифологическим персонажам обращаются с просьбой дать сон ребенку, не мешать ему спать, не пугать". Повествовательные песни "не несут ярко выраженной экспрессивной, эмоциональной нагрузки. В них сообщается о каких-то фактах, содержатся бытовые зарисовки или небольшой рассказ о животных, что несколько сближает их со сказочками. Здесь нет непосредственного обращения к ребенку, хотя образ его прямо или отраженно присутствует в песне: речь идет о его будущем, подарках ему, о животных и птицах, которые заботятся о нем".
В образном мире колыбельных песен встречаются такие олицетворения, как Сон, Дрема, Угомон. Имеют место обращения к Иисусу Христу, Богородице и святым. Популярны песни с образами голубей ("Ай, люли, люленъки, Прилетели гуленьки... ") и особенно - кота. Кот должен укачать ребенка, за это он получит кувшин молока И кусок пирога. Кроме того, благодарная мать обещает коту:
Ушки вызолочу,
Лапки высеребрю.
Спящий, довольный кот выступает своеобразной параллелью к образу спящего ребенка.
В песнях появляется образ чудесной колыбели (колыбелька золота), что не только идеализировало обстановку крестьянского быта, но и, по мнению А. Н. Мартыновой, было связано с впечатлением от роскошных колыбелей в богатых домах и царских покоях - ведь нянями и кормилицами были крестьянки.
Пестушки, потешки, поскакушки побуждали ребенка к бодрствованию, обучали его двигать ручками, ножками, головкой, пальчиками. Как и в колыбельных песнях, важную роль здесь играл ритм, однако характер его иной - бодрый, веселый:
Тра-та-та, тра-та-т,.
Вышла кошка за кота..
Пестушка забавляется ритмом, изменяя его:
Большие ноги
Шли по дороге:
Топ-топ-топ,
Топ-топ-топ.
Маленькие ножки
Бежали по дорожке: Топ-топ-топ-топ-топ,
Топ-топ-топ-топ-топ!
Пестушки связаны с поглаживанием ребенка, с его первыми движениями; поскакушки - с подскакиванием на коленях у
взрослого; потешки - с элементами сюжета, игры ("Ладушки, ладушки... ", "Идет коза рогатая... "). В них появляются перечисления, диалоги.
Прибаутки - это песенки или стишки, увлекающие ребенка своим содержанием. Сюжеты прибауток очень простые (одно-мотивные или кумулятивные), напоминающие "маленькие сказочки в стихах" (В. П. Аникин). Прибаутками действительно иногда становились детские сказки (см. "Была себе курочка ря-бенька..."), и наоборот: как сказки могли рассказываться прибаутки ("Пошла коза за орехами... "). Содержание прибауток яркое и динамичное: все бегут заливать загоревшийся кошкин дом; приводят в чувство запарившуюся в бане блоху (или мышку); горюют о разбившемся яичке, которое снесла курочка рябенька\ собираются на свадьбу совы с белым лунем... Весьма выразительны образы животных: Коза в синем сарафане, Во льняных штанах, В шерстяных чулках. Прибаутки содержат первые назидания: упрямый козел съеден волками; кысонька-мурысонька не оставила маслица, чтобы угостить другого... Однако главная роль прибауток - познавательная. Ребенок узнает о людях, животных, явлениях, предметах, об их типических свойствах. Часто этому служат кумулятивные сюжеты: огонь выжигает лес, вода гасит огонь, быки выпивают воду и т. д.
Среди прибауток особое место занимают небылицы-перевертыши, известные также в развлекательном фольклоре взрослых. Их установка - создать комические ситуации путем нарочитого смешения реальных предметов и свойств. Если это вызывает у ребенка смех, значит, он правильно понимает соотношение вещей и явлений. Персонажи небылиц ведут себя несообразно действительности, на что может прямо указываться:
Где это видано.
Где это слыхано,
Чтоб курочка бычка родила.
Поросенок яичко снес... и т. д.
СОБСТВЕННО ДЕТСКИЙ ФОЛЬКЛОР
Жанры собственно детского фольклора, в зависимости от степени их использования или включенности в игру, можно разде-
лить на поэзию подвижных игр (связанных с сюжетно организованными моторными действиями) и поэзию словесных игр (в них основную роль играет слово).
Поэзия подвижных игр
Жеребьевки (или "сговоры") определяют деление играющих на две команды, устанавливают порядок в игре. Это лаконичные произведения, иногда рифмованные, содержащие обращение к маткам (представителям от каждой группы) и вопрос, или только один вопрос, в котором предлагается выбор. Создавая жеребьевки, дети часто импровизировали на основе сказок, песен, пословиц, поговорок, загадок, небылиц (Коня вороного или казака удалого?; Наливное яблочко или золотое блюдечко?). Многие жеребьевки имели юмористический характер (На печке заблудился или в корчаге утонул? Лисицу в цветах или медведя в штанах?).
Считалки применяются для распределения ролей в игре, при этом решающее значение имеет ритм. Ведущий произносит считалку ритмично, монотонно, последовательно прикасаясь рукой к каждому участнику игры. Считалки имеют короткий стих (от 1 до 4 слогов) и обычно хореический размер.
Корни считалок уходят в древность. Исследователи обнаруживают связь детских считалок со старинными формами гаданий (выбор водящего посредством случая), с архаичной верой в число и с условной речью, возникшей на основании табуирова-ния чисел. Искаженные формы слов рождались в языке взрослых вследствие древнего запрета считать, что должно было обеспечить удачу в охоте, изобилие в крестьянском хозяйстве. В более позднее время особый смысл имел тайный счет представителей различных социальных групп: картежников, бродячих портных и проч. Подхватив их непонятную лексику, дети создавали свои заумные считалки. Они и сами занимались словотворчеством: меняли значение слов, вставляли не свойственные им суффиксы (первенчики, другенчики), употребляли непонятные иностранные слова с искажением их звукового строя, придумывали словообразные сочетания звуков, добавляли ритмические частицы (Эни-бэни три катени...). Заумные считалки, смысл которых неясен ни взрослым, ни детям, сохраняют главный художественный признак жанра - отчетливый ритм.
Помимо заумных известны считалки-числовки и особенно популярные среди детей сюжетные считалки. Числовки могут быть бессюжетными, кумулятивными и с зачатками сюжета ("Раз, два - кружева..."). Сюжетные считалки заимствуют отрывки из
колыбельных песен, песен и частушек взрослого репертуара, из детских игр, дразнилок, из популярных детских стихов (С. Михалкова, К. Чуковского и др.)- Некоторые тексты весьма устойчивы. Например, и в XIX, и в XX вв. фольклористы записывали в разных местностях варианты считалки "Катилася торба С высокого горба...".
Игровые приговорки и припевки были включены в игровое действие и способствовали его организации. Содержание этих произведений определяла сама игра.
В играх дети изображали семейный быт и трудовые занятия деревни, что готовило их ко взрослой жизни. В детских играх сохранились отзвуки древних языческих игрищ ("Костромуш-ка "), следы почитания огня ("Курилка "), солнца ("Золотые ворота ") и других объектов. К детям иногда переходили хороводные игры взрослой молодежи. Некоторые игры младших детей возникали как инсценировки прибауток. Прибаутки вносили в игру кумулятивную композицию, а в сопровождающий ее словесный ряд - ритмичность, звукоподражания и проч.
Поэзия словесных игр
Заклички и приговорки - генетически наиболее древние формы детских словесных игр. По происхождению они связаны с календарными обрядами взрослых, а также с древними заговорами и заклинаниями.
Заклички - это песенки, обращенные к природе (солнцу, дождю, радуге) и выражающие призыв или просьбу. Содержание закличек было близко заботам и чаяниям земледельцев: потребность дождя или, напротив, солнышка. Дети обращались к силам природы как к мифологическим существам, старались их умилостивить, обещали жертву:
Дождик, дождик, пуще!
Я вынесу гущи.
Хлеба краюшку.
Пирога горбушку.
Заклички выкрикивались хором, нараспев. В отличие от них, приговорки произносились индивидуально и негромко. Они содержали просьбу-заговор, обращенный к улитке, божьей коровке, мышке... Просьба состояла в том, чтобы показать рожки, взлететь, обменять выпавший зуб на новый... Приговорки произносились также перед нырянием в реку; для того, чтобы избавиться от воды, попавшей в ухо во время купания; при наживке
червей на крючок и проч. В своей приговорке дети могли обратиться с просьбой к христианским святым. Так, идя за грибами, говорили:
Никола, Микола,
Наполни лукошко.
Стогом верхом,
Перевертышком.
Излюбленной словесной игрой детей старшего возраста были и остаются скороговорки - быстрое повторение труднопроизносимых слов. Ошибки в произношении вызывают смех. Играя, дети одновременно развивают органы артикуляции.
Своеобразными словесными упражнениями были молчанки - стихотворный уговор молчать, а также голосянки (вариант: "волосянки") - соревнование в вытягивании на одном дыхании гласного звука в конце стишка.
К словесным играм детей можно отнести исполнявшиеся в их среде сказки, загадки (они были рассмотрены в соответствующих главах).
Детская сатира
Подобно взрослым, дети создали свой сатирический фольклор, в котором проявилось словесное игровое начало. Жанры детской сатиры - дразнилки и насмешки, а также уловки, мирил-ки, отговорки. Они представляют собой короткие, преимущественно стихотворные тексты, рассчитанные на того слушателя, которому адресованы индивидуально.
Сатирические жанры регулируют социальное поведение ребенка, определяют его место в детском коллективе. Дразнилки высмеивают то, что воспринимается детьми как негативное. Их объекты - жирный, беззубый, косой, лысый, рыжий, жадный, ябеда, вор, плакса, воображуля, попрошайка, "жених и невеста", а также сам дразнила (Дразнила - собачье рыло). Насмешки, в отличие от дразнилок, обычно немотивированы. Они возникают из прозвищ, т. е. рифмованных прибавлений к имени (Алешка-лепешка, Андрей-воробей...); из повторений разных форм имени ребенка (Ваня-Ваня-Ванерок, Васька-Васюк, Катя-Катя-Катерина...). Уловки учат быть начеку, рассчитаны на то, чтобы обмануть собеседника, поставить его впросак и потребовать расплаты за глупость или оплошность:
- Таня, Саня, Лизаветпа
Ехали на лодке.
Таня, Саня утонули.
Кто остался в лодке?
- Лизавета.
- Хлоп тебе за это!
Ребенок, ставший предметом насмешек, получает первый жизненный урок и пытается его усвоить. Если критика справедлива - значит, ее нужно принять и постараться исправиться. В этом случае можно использовать мирилку ("Мирись, мирись, мирись... "). Иное - когда насмешка несправедлива, обидна. С обидчиком расправляются его же "оружием" - отговоркой:
Обзывайся целый год,
Все равно ты бегемот.
Обзывайся целый век.
Все равно я человек.
Отговорку можно использовать и против навязчивого попрошайки:
- Мне это подаришь?
- Подаришь-то уехал в Париж,
А остался один купишь.
4. СОВРЕМЕННАЯ ДЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ ("СТРАШНЫЕ ИСТОРИИ")
На содержание и форму произведений детского фольклора оказывали влияние изменяющиеся общественные условия. Во второй половине XX в. большинство детей стало городскими жителями. Между тем в психическом развитии детей осталась неизменной потребность пройти через этап ярких переживаний необъяснимо-чудесного, которое порождает чувство страха, и преодолеть этот страх. В феодальной деревне такая потребность удовлетворялась общенародной фольклорной традицией (дети слушали и сами рассказывали былички, легенды, сказки). Современные дети имеют иной кругозор. Его формируют городской быт, литература, кино, радио, телевидение. Однако форма устного слова сохраняет свое значение.
Некогда Г. С. Виноградов отметил у детей "единственный вид устной словесности, представленный прозой" - сказку. Стихийный поток современного детского повествовательного творчества - "страшные истории" (так их называют дети) или "страшилки" (так их стали называть исследователи) - сделался предметом изучения фольклористов, психологов и педагогов с 1960-х гг. По-видимому, к этому времени и относится начало массового бытования детских страшных историй. Страшилки функционируют по всем правилам фольклора: закрепляются традицией, передаются "из уст в уста". Их рассказывают дети всех возрастов, от 5 до 15 лет, однако наиболее характерные возрастные границы - от 8 до 12 лет.
Известно, что ведущая творческая деятельность младших детей - рисование - постепенно сменяется словесным творчеством. В репертуаре детей первыми появляются стихотворные жанры (чему способствует их малый объем, ритмичность, связь с игрой). В 6-7 лет происходит важная перестройка принципов мышления: ребенок начинает осознавать причинно-следственные отношения, оказывается способным сохранить и передать сюжет рассказа как логическую структуру. Бессознательный эгоцентризм ребенка-рассказчика (уверенность, что слушателям изначально все известно) сменяется ориентацией на слушателя, потребностью правильно передать содержание рассказа, добиться от слушателя понимания и реакции.
Пластические образы, порожденные детской фантазией, обладают "психической энергией", восходящей к коллективному бессознательному (по К. Юнгу). В детском повествовательном творчестве проявляются фетишизм, анимизм, фигурируют такие универсальные знаки культуры, как пятно, занавес, рука, глаз, голос, взгляд, цвет, размер, хтонические персонажи, способность к перевоплощению, идея смерти и проч. Это позволяет рассматривать страшные истории как современную детскую мифологию.
В жанровом отношении страшные истории - явление диффузное и неоднородное. В отличие от традиционной фольклорной прозы, в них существует не один, а два доминирующих центра: повествовательный и игровой.
Оригинален жанр так называемых "страшных вызывалок". В нем ритуально-игровое начало полностью вытеснило вербальную сторону. Приведем пример:
"Как вызвать Бабу Ягу". Надо пойти в 12 часов ночи в туалет. Написать там круг черным мелом и сидеть ждать. Прийти утром пораньше. Если будет крест на круге - значит. Баба Яга прилетала. (Емелина Вика, 11 лет, Московская обл.).
Дети "вызывают" Пиковую даму, лунных человечиков и проч. Цель страшных вызывалок - испытать чувство страха и удовлетворение от победы над ним, что можно рассматривать как одну из форм самоутверждения личности.
В страшных историях можно найти все типы фольклорных повествовательных структур, от кумулятивной до замкнутой цепочки мотивов разного содержания (аналогичной волшебным сказкам). Используются эпические утроения, сказочные композиционные формулы (Жили-были...), традиция благополучного конца. Хороший конец своеобразно проявляется и в игровых историях с выкрикиваемой последней фразой: "Отдай мое сердце!" (черный мертвец); "Мясо ела!" (женщина-вампир). Чем сильнее испуг, тем веселее можно над ним посмеяться.
В страшных историях трансформированы или типологически проявились признаки мифа и многих фольклорных жанров: заговора, волшебной сказки, животного эпоса, былички, анекдота. В них также обнаруживаются следы литературных жанров: фантастического и детективного рассказа, очерка.
Система образов детских страшилок распадается на три группы: главный герой, его помощники и противники. Наиболее типичный главный герой - девочка или мальчик; обычно он бывает младшим в семье. Встречаются и другие образы: один мужчина, одна женщина, студент, шофер такси, старик и старуха, собака Шарик, принц, один журналист... Помощники, в отличие от сказок, не фантастичны, а реальны: милиционер (милиция), Шерлок Холмс. Сюжет требует победить зло, восстановить сущность вещей, соответствующую их природе. Выслеживание зла выполняет главный герой (ребенок), а его физическое уничтожение осуществляет помощник (милиция).
В отличие от сказок, страшные истории обычно имеют только один полюс фантастического - злой. С ним связаны беско-
нечно разнообразные типы вредителей: либо просто фантастические образы, либо фантастические образы, коварно скрывающиеся под личиной привычных людей и предметов (от пятна на стене до мамы). Вредитель может иметь настораживающий внешний признак, чаще всего цвет: черный, красный, белый или какой-нибудь другой. Цвет фигурирует и в названиях детских страшилок: "Черные шторы ", "Красное пятно ", "Синяя роза " и т. п. Действие вредителя выражено в одной из трех функций (или в их комбинации): похищение, убийство, желание съесть жертву. Образы вредителей усложняются в зависимости от возраста исполнителей. У самых младших детей неодушевленные предметы действуют как живые, в чем проявляется детский фетишизм. Например, красный шнурок звонит в дверь, пытается задушить маму. Папа его разорвал и бросил в окно, но шнурок продолжает терроризировать семью. Его облили керосином, сожгли, а пыль выбросили в окно. Но в дверь снова звонят. Врывается столб красной пыли и всех ослепляет. (Смирнова Варя, 7 лет, Загорск). У более старших детей появляется связь предмета с живым вредителем, что может означать представления, аналогичные анимистическим. За шторами, пятном, картиной скрываются черные волосатые руки, белый (красный, черный) человек, скелет, карлик, Квазимода, черт, вампир... Часто предмет-вредитель является оборотнем. Ленты, серьги, браслет, цепочка, вьющиеся растения превращаются в змей; ночью становятся людьми-вампирами красные (или черные) цветы; кукла (или статуя) превращается в женщину; становится человеком изображение на картине ("Про черную даму с голубыми глазами"). Оборотничество распространяется на части человеческого тела, которые ведут себя как целый человек, на встающих из гроба мертвецов и т.п. Несомненно, оборотничество пришло в современный повествовательный фольклор детей из общенародного традиционного фольклора.
Усложнение образа вредителя происходит как развитие, углубление его портретной характеристики. Покажем это на группе ведьм.
Первой портретной ступенью является цветовой сигнал, соединенный с женским началом: красная ведьма, красивая женщина в черном, жел-пая скорченная старуха, очень красивая девушка в длинном белом платье, очень красивая зеленоглазая женщина в бархатном зеленом "лаще. Затем возникают более сложные изображения, в которых про-сматривается трансформация ведьмы из быличек. Она предстает в своем Истинном облике поздно ночью, когда думает, что все уснули: Открыла девочка глаза и видит, что мачеха одела черное платье, распустила
длинные черные волосы, посадила на грудь лягушку и куда-то тихо пошла. (Головко Лена, 11 лет, Кокчетав); она посмотрела в щель и увидела, что цветок превратился в ту женщину, которая продавала цветы. и эта женщина идет к дочкиной кроватке, а когти у нее длинные-предлинные, глаза зеленые и клыки во рту. (Киселева Лена,9 лет, Горький).
Иная категория ведьм развивается на основе сказочного образа Бабы Яги. Такая трактовка появляется в сюжетах с похищением. Ведьма этого типа окружена характерным "интерьером": лес, дуб, одинокий дом или избушка. Может появиться и такая деталь: И по бокам на колах торчали человеческие головы. Очень многих полицейский узнал - это были его товарищи. (Кондратов Алеша, 13 лет, Москва). Типично сказочным оказывается портрет такой ведьмы: колдунья с крючковатым носом и костылем вместо ноги (Кондратов Сережа, 8 лет, Москва); а также цель, ради которой похищаются дети: Она заманивала к себе детей, откармливала их орехами и через десять дней съедала. (Казаков Дима, 8 лет, Новомосковск Тульской обл.).
Ведьмой "литературного происхождения" можно считать Пиковую даму (Цыганова Марина, 11 лет, Сыктывкар). Наконец, с образом ведьмы могли соотноситься бытовые впечатления ребенка: Как-то раз мама купила на Тишинском рынке тюльпаны у одной старухи, у которой, между прочим, не было зубов, а была вставная челюсть. (Исаев Саша,10 лет, Москва).
Усложняя образ вредителя, дети обращались к опыту традиционной народной прозы. Карлика-вампира смог уничтожить один старик старый-старый; для этого он использовал магический круг, огонь, осиновые колья. (Бунин Алеша, 12 лет, Москва). Традиционны способы разоблачения вредителя: по отрубленной у него руке, по знакомому кольцу, по копытам, клыкам, вследствие проникновения в запретную комнату и т. п. Образ вредителя мог дополняться такими деталями, как хитрость, коварство, осторожность или, напротив, недогадливость (когда ему вместо ребенка подкладывают куклу).
Психология вредителя наивно преломляется через внутренний мир самих детей. Например: в темный зал театра во время спектакля входят страшные кровопийцы, они убивают всех людей. Это замечают билетерши и задают вопрос, почему так много мертвых. Те начали врать. Им не поверили, потому что они покраснели (Вайман Наташа, 10 лет, Зеленоград). По-детски переживают чувство страха взрослые: Все люди испугались, бросились по домам и стали затыкать все щели. Потом
они забрались все под одеяла и детей взяли с собой. (Гаршина Оля, 10 лет, Ковров Владимирской обл.).
Последней стадией эволюции образа противника (по возрастным уровням исполнителей) является отсутствие предмета-вредителя и развитие художественных признаков живого (или человекообразного) носителя зла - своего рода преодоление детских анимистических представлений. Здесь особенно явно происходит сближение с традиционным фольклором: возрождаются фантастические персонажи сказок, своеобразно соединяясь с научными и техническими знаниями современного ребенка. В возрасте 13-15 лет у детей наступает кризис категории чудесного, они приходят к отрицанию немотивированных ужасов. Происходит разложение страшных историй. Дети начинают передавать рассказы о реальных преступлениях, подчеркивая их достоверность ("История, которая на самом деле произошла в Москве"- Ртищева Лена, 14 лет, Москва). Они пытаются придумать материалистическую разгадку фантастической сущности вредителя: похищение с помощью гипноза, исчезновение кораблей в "черной дыре" океана... Вымысел может быть аналогичен невероятному стечению обстоятельств новеллистической сказки. К примеру, в одной истории рассказывается о том, что если в комнате выключают свет, то в стене появляются два страшных светящихся глаза. Но потом милиция выясняет, что до новых хозяев в доме жила старуха, и сын ее когда-то сильно облучился и умер. А старуха взяла его глаза, положила в банку и замуровала в стенку. И когда выключался свет, они светились. (Киселева Лена, 9 лет, Горький).
Особенно интенсивно разложение страшных историй происходит путем создания многочисленных пародий, в которых высмеиваются темы запрета, похищения и образы фантастических вредителей (предметов, мертвецов, вампиров, ведьм).
Например, образ ведьмы фигурирует в очень распространенной пародии на нарушение запрета: женщина въехала в новую квартиру, в которой торчал из пола гвоздь, но ей запретили его выдергивать. Однажды она порвала об этот гвоздь свое любимое платье, очень рассердилась и выдрала его. Через несколько минут к ней в дверь постучали. Женщина открыла и увидела страшную ведьму. Ведьма сказала: "И так спать не могу, а тут еще люстра на меня свалилась!" (Шенина Таня, 10 лет, Москва).
Ирония пародий фиксирует осознание старшими детьми своего интеллектуального превосходства над малышами.
Итак, в системе образов страшных историй центральное место занимают чудесные противники. Страшная история может обойтись без помощника и даже без главного героя, но образ вредителя в ней присутствует всегда. Он может быть единственным. Например:
В черной комнате - черный стол,
на столе - черный гроб,
в гробу - черная старуха,
у нее - черная рука.
"Отдай мою руки!"
(рассказчик хватает ближайшего слушателя)
В структуре образа вредителя злое начало проявляется как чудесная сила. Дети могут принимать ее без обоснований; могут развивать разнообразные мотивировки, от самых примитивных до весьма обстоятельных; могут ее отрицать путем пародирования - но в любом случае они выражают свое отношение к этой чудесной злой силе.
Сквозь все произведения современной детской мифологии проходит интуитивно выраженная идея двоемирия: в них есть мир действительный ("дом") и мир фантастический ("не-дом"). Действительный мир всегда осознается как несомненная реальность, как сущее. Иным предстает отношение детей к миру фантастическому как сфере проявления чудесной силы. У младших детей (5-7 лет) реальный и ирреальный миры модально тождественны: они оба выступают как объективная сущность. Отношение к ним рассказчика и слушателей равнозначно: здесь обнаруживается буквальная вера в чудесное, что типологически сближает эту группу с традиционным жанром несказочной прозы - быличкой. Вторая группа, относящаяся к среднему возрастному звену (дети 8-12 лет), обнаруживает более сложное соотношение двух миров. Об их тождестве уже говорить нельзя, но вера в чудесное еще сохраняется. Возникает модальность, аналогичная сказочной: условная вера в чудесное. Вследствие этого развиваются две тенденции. С одной стороны, в страшных историях начинают прорисовываться жанровые признаки сказок, а с другой - усиливается игровой момент. Происходит разъединение рассказчика и слушателей: первый не верит в чудесное содержание, но стремится скрыть это и заставить поверить слушателей, чтобы потом вместе с ними посмеяться. В этом можно усмотреть начальные признаки разложения страшных историй, подступ к их сатирическому осмыслению. В третьей
возрастной группе (дети 13-15 лет) вновь происходит объединение рассказчика и слушателей, но уже на почве сознательного отрицания чудесного путем его пародирования или обнаружения его иллюзорности через развитие материалистических мотивировок. Сюда вовлекаются особенности литературных жанров и анекдота. Интересно, что ряд пародий завершается фразой "Вы слушали русскую народную сказку ", что подчеркивает беспочвенность веры в фантастические ужасы и выражает отношение к сказке как к вымыслу.
Страшные истории - факт современного детского фольклора и существенная психолого-педагогическая проблема. Они выявляют возрастные закономерности в развитии сознания. Изучение этого материала поможет открыть пути положительного воздействия на становление личности ребенка.
ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ
Тексты.
Покровский Е. А. Детские игры, преимущественно русские. - СПб., 1994. (Репринт. воспроизвел, изд. 1895 г.).
Шет П. В. Сборник народных детских песен, игр и загадок / Сост. А.Е.Грузинский по материалам Шейна. - М., 1898.
Капица О. И. Детский фольклор: Песни, потешки, дразнилки, сказки, игры. - Л., 1928.
Капица О. И. Детский народный календарь. (Вступление и подгот. публикации Ф. С. Капицы) // Поэзия и обряд: Межвуз. сб. науч. трудов / Отв. ред. Б. П. Кирдан. - М., 1989. - С. 127-146. (Публикация архивных материалов).
Мудрость народная: Жизнь человека в русском фольклоре. - Вып. 1: Младенчество. Детство / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. В. П. Аникина. - М., 1991.
Русский детский фольклор Карелии / Сост., подгот. текстов, вступ. ст., предисл. С. М. Лойтер. - Петрозаводск, 1991.
Раз, два, три, четыре, пять, мы идем с тобой играть: Русский детский игровой фольклор: Кн. для учителя и учащихся / Сост. М. Ю. Новицкая, Г. М. Науменко. - М., 1995.
Детский поэтический фольклор: Антология / Сост. А. Н. Мартынова. - СПб., 1997.
Исследования.
Виноградов Г. С. Детский фольклор. (Публ. А. Н. Мартыновой) // Из истории русской фольклористики / Отв. ред. А. А. Горелов. - Л., 1978. -С. 158-188.
Аникин В. П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и Детский фольклор: Пособие для учителя. - М., 1957. - С. 87-125.
Мельников М. Н. Русский детский фольклор Сибири. - Новосибирск, 1970.
Мельников М. Н. Русский детский фольклор: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. - М., 1987.
Школьный быт и фольклор: Учеб. материал по русскому фольклору: В 2-х ч.*/ Сост. А. Ф. Белоусов. - Таллинн, 1992.
Мир детства и традиционная культура: Сб. науч. трудов и материалов / Сост. С. Г. Айвазян. - М., 1994.
Чередникова М. П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детско
Детский фольклор - специфическая область устного художественного творчества, имеющая, в отличие от фольклора взрослых, свою поэтику, свои формы бытования и своих носителей. Общий, родовой признак детского фольклора - соотнесение художественного текста с игрой.
Впервые серьезное внимание на детский фольклор обратил известный педагог К. Д. Ушинский. В 60-х гг. XIX в. в журнале "Учитель" появились публикации произведений детского фольклора и их анализ с точки зрения физиологии и психологии ребенка. Тогда же началось систематическое собирание народных произведений для детей. Первый сборник детских произведений - П. Бессонова "Детские песни" - был издан в 1868 г. и содержал 19 игр с песнями и 23 считалки. Затем вышли в свет сборники детского фольклора Е. А. Покровского и П. В. Шейна, составившие фундамент последующих теоретических работ.
В 1921 г. в Русском географическом обществе (РГО) была учреждена комиссия по детскому фольклору, быту и языку. В 1920-х гг. появились первые исследования детского фольклора и сам термин, предложенный Г. С. Виноградовым. С 1960-х гг. русский детский фольклор Сибири изучал М. Н. Мельников. В современной науке о детском фольклоре обозначились два проблемных аспекта: фольклор и внутренний мир развивающейся личности ребенка; фольклор как регулятор социального поведения ребенка в детском коллективе. Исследователи стремятся рассмотреть произведения в естественном контексте, в тех ситуациях в общении детей, в которых распространяется и функционирует их фольклор.
Детский фольклор - это произведения самих детей, усвоенные традицией; произведения традиционного фольклора взрослых, перешедшие в детский репертуар; произведения, созданные взрослыми специально для детей и усвоенные традицией. Г. С. Виноградов подчеркивал, что "детский фольклор - не случайное собрание бессвязных явлений и фактов, представляющее собою "маленькую провинцию" фольклористики, интересную для психолога и представителя научной педагогической
мысли или преподавателя-практика и воспитателя; детский фольклор - полноправный член в ряду других, давно признанных отделов фольклористики".
Детский фольклор - часть народной педагогики, его жанры интуитивно основаны на учете физических и психических особенностей детей разных возрастных групп (младенцы, дети, подростки). Народная педагогика - древнее, сложное, развивающееся и не теряющее своей актуальности явление. Она всегда учитывала роль слова в формировании личности. Детский фольклор сохранил следы мировоззрения разных эпох и выразил тенденции нашего времени.
Художественная форма детского фольклора специфична: для него характерна своя образная система, тяготение к ритмизиро-ванной речи и к игре. Игра - элемент, психологически необходимый для детей.
Детский фольклор полифункционален. В нем сочетаются разные функции: утилитарно-практическая, познавательная, воспитательная, мнемоническая, эстетическая. Он способствует привитию ребенку навыков поведения в детском коллективе, а также естественно приобщает каждое новое поколение к национальной традиции. Известны разные способы и пути передачи традиционного детского фольклора: сознательная передача взрослыми детям; стихийное перенимание от взрослых, сверстников или старших детей.
Классификация произведений детского фольклора может производиться по его функциональной роли, путям происхождения и бытования, художественной форме, способам исполнения. Следует отметить единство системы жанров детского фольклора, своеобразие которых определяется различием в мировосприятии ребенка и взрослого.
Произведения детского фольклора исполняют взрослые для детей (материнский фольклор) и сами дети (собственно детский фольклор). Материнский фольклор включает произведения, созданные взрослыми для игры с совсем маленькими детьми (до 5- 6 лет). Они побуждают ребенка к бодрствованию и физическим действиям (определенным движениям), вызывают интерес к слову. Фольклор, исполняемый самими детьми, отражает их собственную творческую активность в слове, организует игровые действия детского коллектива. В него входят произведения взрос-чых, перешедшие к детям, и произведения, сочиненные самими
детьми. Границу между материнским и собственно детским фольклором провести не всегда возможно, так как с 4-5 лет дети начинают подражать взрослым, повторяя игровые тексты.
МАТЕРИНСКИЙ ФОЛЬКЛОР
Колыбельные песни, выражая нежность и любовь к ребенку, имели вполне определенную цель - усыпить его. Этому способствовали спокойный, размеренный ритм и монотонный напев. Пение сопровождалось покачиванием зыбки (колыбели), и в песнях могли появиться звукоподражания:
Березонька скрыл-скрипит,
А мой сынок спит-поспит.
Корни колыбельных песен уходят в древность. В. П. Аникин считает, что их общая эволюция заключалась в утрате обрядовых и заговорно-заклинательных функций. Вероятно, рудиментом таких древних представлений является небольшая группа песен, в которых мать желает ребенку умереть ("Баю, баю да люли!Хоть теперь умри... "). Смысл пожелания - обмануть болезни, которые мучают ребенка: если он мертв, то они его оставят.
В колыбельных песнях велика роль импровизации: они пелись до тех пор, пока ребенок не заснет. Вместе с тем большое значение имели традиционные, устойчивые тексты.
А. Н. Мартынова выделила среди них императивные и повествовательные. "Песни императивные представляют собой монолог, обращенный к ребенку, или к другим людям, или к существам (реальным или мифологическим). К ребенку обращаются с пожеланием ему сна, здоровья, роста или требованием послушания: не ложиться на край, не поднимать головы, не капризничать. К птицам, животным, мифологическим персонажам обращаются с просьбой дать сон ребенку, не мешать ему спать, не пугать". Повествовательные песни "не несут ярко выраженной экспрессивной, эмоциональной нагрузки. В них сообщается о каких-то фактах, содержатся бытовые зарисовки или небольшой рассказ о животных, что несколько сближает их со сказочками. Здесь нет непосредственного обращения к ребенку, хотя образ его прямо или отраженно присутствует в песне: речь идет о его будущем, подарках ему, о животных и птицах, которые заботятся о нем".
В образном мире колыбельных песен встречаются такие олицетворения, как Сон, Дрема, Угомон. Имеют место обращения к Иисусу Христу, Богородице и святым. Популярны песни с образами голубей ("Ай, люли, люленъки, Прилетели гуленьки... ") и особенно - кота. Кот должен укачать ребенка, за это он получит кувшин молока И кусок пирога. Кроме того, благодарная мать обещает коту:
Ушки вызолочу,
Лапки высеребрю.
Спящий, довольный кот выступает своеобразной параллелью к образу спящего ребенка.
В песнях появляется образ чудесной колыбели (колыбелька золота), что не только идеализировало обстановку крестьянского быта, но и, по мнению А. Н. Мартыновой, было связано с впечатлением от роскошных колыбелей в богатых домах и царских покоях - ведь нянями и кормилицами были крестьянки.
Пестушки, потешки, поскакушки побуждали ребенка к бодрствованию, обучали его двигать ручками, ножками, головкой, пальчиками. Как и в колыбельных песнях, важную роль здесь играл ритм, однако характер его иной - бодрый, веселый:
Тра-та-та, тра-та-т,.
Вышла кошка за кота..
Пестушка забавляется ритмом, изменяя его:
Большие ноги
Шли по дороге:
Топ-топ-топ,
Топ-топ-топ.
Маленькие ножки
Бежали по дорожке: Топ-топ-топ-топ-топ,
Топ-топ-топ-топ-топ!
Пестушки связаны с поглаживанием ребенка, с его первыми движениями; поскакушки - с подскакиванием на коленях у
взрослого; потешки - с элементами сюжета, игры ("Ладушки, ладушки... ", "Идет коза рогатая... "). В них появляются перечисления, диалоги.
Прибаутки - это песенки или стишки, увлекающие ребенка своим содержанием. Сюжеты прибауток очень простые (одно-мотивные или кумулятивные), напоминающие "маленькие сказочки в стихах" (В. П. Аникин). Прибаутками действительно иногда становились детские сказки (см. "Была себе курочка ря-бенька..."), и наоборот: как сказки могли рассказываться прибаутки ("Пошла коза за орехами... "). Содержание прибауток яркое и динамичное: все бегут заливать загоревшийся кошкин дом; приводят в чувство запарившуюся в бане блоху (или мышку); горюют о разбившемся яичке, которое снесла курочка рябенька\ собираются на свадьбу совы с белым лунем... Весьма выразительны образы животных: Коза в синем сарафане, Во льняных штанах, В шерстяных чулках. Прибаутки содержат первые назидания: упрямый козел съеден волками; кысонька-мурысонька не оставила маслица, чтобы угостить другого... Однако главная роль прибауток - познавательная. Ребенок узнает о людях, животных, явлениях, предметах, об их типических свойствах. Часто этому служат кумулятивные сюжеты: огонь выжигает лес, вода гасит огонь, быки выпивают воду и т. д.
Среди прибауток особое место занимают небылицы-перевертыши, известные также в развлекательном фольклоре взрослых. Их установка - создать комические ситуации путем нарочитого смешения реальных предметов и свойств. Если это вызывает у ребенка смех, значит, он правильно понимает соотношение вещей и явлений. Персонажи небылиц ведут себя несообразно действительности, на что может прямо указываться:
Где это видано.
Где это слыхано,
Чтоб курочка бычка родила.
Поросенок яичко снес... и т. д.
СОБСТВЕННО ДЕТСКИЙ ФОЛЬКЛОР
Жанры собственно детского фольклора, в зависимости от степени их использования или включенности в игру, можно разде-
лить на поэзию подвижных игр (связанных с сюжетно организованными моторными действиями) и поэзию словесных игр (в них основную роль играет слово).
Поэзия подвижных игр
Жеребьевки (или "сговоры") определяют деление играющих на две команды, устанавливают порядок в игре. Это лаконичные произведения, иногда рифмованные, содержащие обращение к маткам (представителям от каждой группы) и вопрос, или только один вопрос, в котором предлагается выбор. Создавая жеребьевки, дети часто импровизировали на основе сказок, песен, пословиц, поговорок, загадок, небылиц (Коня вороного или казака удалого?; Наливное яблочко или золотое блюдечко?). Многие жеребьевки имели юмористический характер (На печке заблудился или в корчаге утонул? Лисицу в цветах или медведя в штанах?).
Считалки применяются для распределения ролей в игре, при этом решающее значение имеет ритм. Ведущий произносит считалку ритмично, монотонно, последовательно прикасаясь рукой к каждому участнику игры. Считалки имеют короткий стих (от 1 до 4 слогов) и обычно хореический размер.
Корни считалок уходят в древность. Исследователи обнаруживают связь детских считалок со старинными формами гаданий (выбор водящего посредством случая), с архаичной верой в число и с условной речью, возникшей на основании табуирова-ния чисел. Искаженные формы слов рождались в языке взрослых вследствие древнего запрета считать, что должно было обеспечить удачу в охоте, изобилие в крестьянском хозяйстве. В более позднее время особый смысл имел тайный счет представителей различных социальных групп: картежников, бродячих портных и проч. Подхватив их непонятную лексику, дети создавали свои заумные считалки. Они и сами занимались словотворчеством: меняли значение слов, вставляли не свойственные им суффиксы (первенчики, другенчики), употребляли непонятные иностранные слова с искажением их звукового строя, придумывали словообразные сочетания звуков, добавляли ритмические частицы (Эни-бэни три катени...). Заумные считалки, смысл которых неясен ни взрослым, ни детям, сохраняют главный художественный признак жанра - отчетливый ритм.
Помимо заумных известны считалки-числовки и особенно популярные среди детей сюжетные считалки. Числовки могут быть бессюжетными, кумулятивными и с зачатками сюжета ("Раз, два - кружева..."). Сюжетные считалки заимствуют отрывки из
колыбельных песен, песен и частушек взрослого репертуара, из детских игр, дразнилок, из популярных детских стихов (С. Михалкова, К. Чуковского и др.)- Некоторые тексты весьма устойчивы. Например, и в XIX, и в XX вв. фольклористы записывали в разных местностях варианты считалки "Катилася торба С высокого горба...".
Игровые приговорки и припевки были включены в игровое действие и способствовали его организации. Содержание этих произведений определяла сама игра.
В играх дети изображали семейный быт и трудовые занятия деревни, что готовило их ко взрослой жизни. В детских играх сохранились отзвуки древних языческих игрищ ("Костромуш-ка "), следы почитания огня ("Курилка "), солнца ("Золотые ворота ") и других объектов. К детям иногда переходили хороводные игры взрослой молодежи. Некоторые игры младших детей возникали как инсценировки прибауток. Прибаутки вносили в игру кумулятивную композицию, а в сопровождающий ее словесный ряд - ритмичность, звукоподражания и проч.
Поэзия словесных игр
Заклички и приговорки - генетически наиболее древние формы детских словесных игр. По происхождению они связаны с календарными обрядами взрослых, а также с древними заговорами и заклинаниями.
Заклички - это песенки, обращенные к природе (солнцу, дождю, радуге) и выражающие призыв или просьбу. Содержание закличек было близко заботам и чаяниям земледельцев: потребность дождя или, напротив, солнышка. Дети обращались к силам природы как к мифологическим существам, старались их умилостивить, обещали жертву:
Дождик, дождик, пуще!
Я вынесу гущи.
Хлеба краюшку.
Пирога горбушку.
Заклички выкрикивались хором, нараспев. В отличие от них, приговорки произносились индивидуально и негромко. Они содержали просьбу-заговор, обращенный к улитке, божьей коровке, мышке... Просьба состояла в том, чтобы показать рожки, взлететь, обменять выпавший зуб на новый... Приговорки произносились также перед нырянием в реку; для того, чтобы избавиться от воды, попавшей в ухо во время купания; при наживке
червей на крючок и проч. В своей приговорке дети могли обратиться с просьбой к христианским святым. Так, идя за грибами, говорили:
Никола, Микола,
Наполни лукошко.
Стогом верхом,
Перевертышком.
Излюбленной словесной игрой детей старшего возраста были и остаются скороговорки - быстрое повторение труднопроизносимых слов. Ошибки в произношении вызывают смех. Играя, дети одновременно развивают органы артикуляции.
Своеобразными словесными упражнениями были молчанки - стихотворный уговор молчать, а также голосянки (вариант: "волосянки") - соревнование в вытягивании на одном дыхании гласного звука в конце стишка.
К словесным играм детей можно отнести исполнявшиеся в их среде сказки, загадки (они были рассмотрены в соответствующих главах).
Детская сатира
Подобно взрослым, дети создали свой сатирический фольклор, в котором проявилось словесное игровое начало. Жанры детской сатиры - дразнилки и насмешки, а также уловки, мирил-ки, отговорки. Они представляют собой короткие, преимущественно стихотворные тексты, рассчитанные на того слушателя, которому адресованы индивидуально.
Сатирические жанры регулируют социальное поведение ребенка, определяют его место в детском коллективе. Дразнилки высмеивают то, что воспринимается детьми как негативное. Их объекты - жирный, беззубый, косой, лысый, рыжий, жадный, ябеда, вор, плакса, воображуля, попрошайка, "жених и невеста", а также сам дразнила (Дразнила - собачье рыло). Насмешки, в отличие от дразнилок, обычно немотивированы. Они возникают из прозвищ, т. е. рифмованных прибавлений к имени (Алешка-лепешка, Андрей-воробей...); из повторений разных форм имени ребенка (Ваня-Ваня-Ванерок, Васька-Васюк, Катя-Катя-Катерина...). Уловки учат быть начеку, рассчитаны на то, чтобы обмануть собеседника, поставить его впросак и потребовать расплаты за глупость или оплошность:
- Таня, Саня, Лизаветпа
Ехали на лодке.
Таня, Саня утонули.
Кто остался в лодке?
- Лизавета.
- Хлоп тебе за это!
Ребенок, ставший предметом насмешек, получает первый жизненный урок и пытается его усвоить. Если критика справедлива - значит, ее нужно принять и постараться исправиться. В этом случае можно использовать мирилку ("Мирись, мирись, мирись... "). Иное - когда насмешка несправедлива, обидна. С обидчиком расправляются его же "оружием" - отговоркой:
Обзывайся целый год,
Все равно ты бегемот.
Обзывайся целый век.
Все равно я человек.
Отговорку можно использовать и против навязчивого попрошайки:
- Мне это подаришь?
- Подаришь-то уехал в Париж,
А остался один купишь.
4. СОВРЕМЕННАЯ ДЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ ("СТРАШНЫЕ ИСТОРИИ")
На содержание и форму произведений детского фольклора оказывали влияние изменяющиеся общественные условия. Во второй половине XX в. большинство детей стало городскими жителями. Между тем в психическом развитии детей осталась неизменной потребность пройти через этап ярких переживаний необъяснимо-чудесного, которое порождает чувство страха, и преодолеть этот страх. В феодальной деревне такая потребность удовлетворялась общенародной фольклорной традицией (дети слушали и сами рассказывали былички, легенды, сказки). Современные дети имеют иной кругозор. Его формируют городской быт, литература, кино, радио, телевидение. Однако форма устного слова сохраняет свое значение.
Некогда Г. С. Виноградов отметил у детей "единственный вид устной словесности, представленный прозой" - сказку. Стихийный поток современного детского повествовательного творчества - "страшные истории" (так их называют дети) или "страшилки" (так их стали называть исследователи) - сделался предметом изучения фольклористов, психологов и педагогов с 1960-х гг. По-видимому, к этому времени и относится начало массового бытования детских страшных историй. Страшилки функционируют по всем правилам фольклора: закрепляются традицией, передаются "из уст в уста". Их рассказывают дети всех возрастов, от 5 до 15 лет, однако наиболее характерные возрастные границы - от 8 до 12 лет.
Известно, что ведущая творческая деятельность младших детей - рисование - постепенно сменяется словесным творчеством. В репертуаре детей первыми появляются стихотворные жанры (чему способствует их малый объем, ритмичность, связь с игрой). В 6-7 лет происходит важная перестройка принципов мышления: ребенок начинает осознавать причинно-следственные отношения, оказывается способным сохранить и передать сюжет рассказа как логическую структуру. Бессознательный эгоцентризм ребенка-рассказчика (уверенность, что слушателям изначально все известно) сменяется ориентацией на слушателя, потребностью правильно передать содержание рассказа, добиться от слушателя понимания и реакции.
Пластические образы, порожденные детской фантазией, обладают "психической энергией", восходящей к коллективному бессознательному (по К. Юнгу). В детском повествовательном творчестве проявляются фетишизм, анимизм, фигурируют такие универсальные знаки культуры, как пятно, занавес, рука, глаз, голос, взгляд, цвет, размер, хтонические персонажи, способность к перевоплощению, идея смерти и проч. Это позволяет рассматривать страшные истории как современную детскую мифологию.
В жанровом отношении страшные истории - явление диффузное и неоднородное. В отличие от традиционной фольклорной прозы, в них существует не один, а два доминирующих центра: повествовательный и игровой.
Оригинален жанр так называемых "страшных вызывалок". В нем ритуально-игровое начало полностью вытеснило вербальную сторону. Приведем пример:
"Как вызвать Бабу Ягу". Надо пойти в 12 часов ночи в туалет. Написать там круг черным мелом и сидеть ждать. Прийти утром пораньше. Если будет крест на круге - значит. Баба Яга прилетала. (Емелина Вика, 11 лет, Московская обл.).
Дети "вызывают" Пиковую даму, лунных человечиков и проч. Цель страшных вызывалок - испытать чувство страха и удовлетворение от победы над ним, что можно рассматривать как одну из форм самоутверждения личности.
В страшных историях можно найти все типы фольклорных повествовательных структур, от кумулятивной до замкнутой цепочки мотивов разного содержания (аналогичной волшебным сказкам). Используются эпические утроения, сказочные композиционные формулы (Жили-были...), традиция благополучного конца. Хороший конец своеобразно проявляется и в игровых историях с выкрикиваемой последней фразой: "Отдай мое сердце!" (черный мертвец); "Мясо ела!" (женщина-вампир). Чем сильнее испуг, тем веселее можно над ним посмеяться.
В страшных историях трансформированы или типологически проявились признаки мифа и многих фольклорных жанров: заговора, волшебной сказки, животного эпоса, былички, анекдота. В них также обнаруживаются следы литературных жанров: фантастического и детективного рассказа, очерка.
Система образов детских страшилок распадается на три группы: главный герой, его помощники и противники. Наиболее типичный главный герой - девочка или мальчик; обычно он бывает младшим в семье. Встречаются и другие образы: один мужчина, одна женщина, студент, шофер такси, старик и старуха, собака Шарик, принц, один журналист... Помощники, в отличие от сказок, не фантастичны, а реальны: милиционер (милиция), Шерлок Холмс. Сюжет требует победить зло, восстановить сущность вещей, соответствующую их природе. Выслеживание зла выполняет главный герой (ребенок), а его физическое уничтожение осуществляет помощник (милиция).
В отличие от сказок, страшные истории обычно имеют только один полюс фантастического - злой. С ним связаны беско-
нечно разнообразные типы вредителей: либо просто фантастические образы, либо фантастические образы, коварно скрывающиеся под личиной привычных людей и предметов (от пятна на стене до мамы). Вредитель может иметь настораживающий внешний признак, чаще всего цвет: черный, красный, белый или какой-нибудь другой. Цвет фигурирует и в названиях детских страшилок: "Черные шторы ", "Красное пятно ", "Синяя роза " и т. п. Действие вредителя выражено в одной из трех функций (или в их комбинации): похищение, убийство, желание съесть жертву. Образы вредителей усложняются в зависимости от возраста исполнителей. У самых младших детей неодушевленные предметы действуют как живые, в чем проявляется детский фетишизм. Например, красный шнурок звонит в дверь, пытается задушить маму. Папа его разорвал и бросил в окно, но шнурок продолжает терроризировать семью. Его облили керосином, сожгли, а пыль выбросили в окно. Но в дверь снова звонят. Врывается столб красной пыли и всех ослепляет. (Смирнова Варя, 7 лет, Загорск). У более старших детей появляется связь предмета с живым вредителем, что может означать представления, аналогичные анимистическим. За шторами, пятном, картиной скрываются черные волосатые руки, белый (красный, черный) человек, скелет, карлик, Квазимода, черт, вампир... Часто предмет-вредитель является оборотнем. Ленты, серьги, браслет, цепочка, вьющиеся растения превращаются в змей; ночью становятся людьми-вампирами красные (или черные) цветы; кукла (или статуя) превращается в женщину; становится человеком изображение на картине ("Про черную даму с голубыми глазами"). Оборотничество распространяется на части человеческого тела, которые ведут себя как целый человек, на встающих из гроба мертвецов и т.п. Несомненно, оборотничество пришло в современный повествовательный фольклор детей из общенародного традиционного фольклора.
Усложнение образа вредителя происходит как развитие, углубление его портретной характеристики. Покажем это на группе ведьм.
Первой портретной ступенью является цветовой сигнал, соединенный с женским началом: красная ведьма, красивая женщина в черном, жел-пая скорченная старуха, очень красивая девушка в длинном белом платье, очень красивая зеленоглазая женщина в бархатном зеленом "лаще. Затем возникают более сложные изображения, в которых про-сматривается трансформация ведьмы из быличек. Она предстает в своем Истинном облике поздно ночью, когда думает, что все уснули: Открыла девочка глаза и видит, что мачеха одела черное платье, распустила
длинные черные волосы, посадила на грудь лягушку и куда-то тихо пошла. (Головко Лена, 11 лет, Кокчетав); она посмотрела в щель и увидела, что цветок превратился в ту женщину, которая продавала цветы. и эта женщина идет к дочкиной кроватке, а когти у нее длинные-предлинные, глаза зеленые и клыки во рту. (Киселева Лена,9 лет, Горький).
Иная категория ведьм развивается на основе сказочного образа Бабы Яги. Такая трактовка появляется в сюжетах с похищением. Ведьма этого типа окружена характерным "интерьером": лес, дуб, одинокий дом или избушка. Может появиться и такая деталь: И по бокам на колах торчали человеческие головы. Очень многих полицейский узнал - это были его товарищи. (Кондратов Алеша, 13 лет, Москва). Типично сказочным оказывается портрет такой ведьмы: колдунья с крючковатым носом и костылем вместо ноги (Кондратов Сережа, 8 лет, Москва); а также цель, ради которой похищаются дети: Она заманивала к себе детей, откармливала их орехами и через десять дней съедала. (Казаков Дима, 8 лет, Новомосковск Тульской обл.).
Ведьмой "литературного происхождения" можно считать Пиковую даму (Цыганова Марина, 11 лет, Сыктывкар). Наконец, с образом ведьмы могли соотноситься бытовые впечатления ребенка: Как-то раз мама купила на Тишинском рынке тюльпаны у одной старухи, у которой, между прочим, не было зубов, а была вставная челюсть. (Исаев Саша,10 лет, Москва).
Усложняя образ вредителя, дети обращались к опыту традиционной народной прозы. Карлика-вампира смог уничтожить один старик старый-старый; для этого он использовал магический круг, огонь, осиновые колья. (Бунин Алеша, 12 лет, Москва). Традиционны способы разоблачения вредителя: по отрубленной у него руке, по знакомому кольцу, по копытам, клыкам, вследствие проникновения в запретную комнату и т. п. Образ вредителя мог дополняться такими деталями, как хитрость, коварство, осторожность или, напротив, недогадливость (когда ему вместо ребенка подкладывают куклу).
Психология вредителя наивно преломляется через внутренний мир самих детей. Например: в темный зал театра во время спектакля входят страшные кровопийцы, они убивают всех людей. Это замечают билетерши и задают вопрос, почему так много мертвых. Те начали врать. Им не поверили, потому что они покраснели (Вайман Наташа, 10 лет, Зеленоград). По-детски переживают чувство страха взрослые: Все люди испугались, бросились по домам и стали затыкать все щели. Потом
они забрались все под одеяла и детей взяли с собой. (Гаршина Оля, 10 лет, Ковров Владимирской обл.).
Последней стадией эволюции образа противника (по возрастным уровням исполнителей) является отсутствие предмета-вредителя и развитие художественных признаков живого (или человекообразного) носителя зла - своего рода преодоление детских анимистических представлений. Здесь особенно явно происходит сближение с традиционным фольклором: возрождаются фантастические персонажи сказок, своеобразно соединяясь с научными и техническими знаниями современного ребенка. В возрасте 13-15 лет у детей наступает кризис категории чудесного, они приходят к отрицанию немотивированных ужасов. Происходит разложение страшных историй. Дети начинают передавать рассказы о реальных преступлениях, подчеркивая их достоверность ("История, которая на самом деле произошла в Москве"- Ртищева Лена, 14 лет, Москва). Они пытаются придумать материалистическую разгадку фантастической сущности вредителя: похищение с помощью гипноза, исчезновение кораблей в "черной дыре" океана... Вымысел может быть аналогичен невероятному стечению обстоятельств новеллистической сказки. К примеру, в одной истории рассказывается о том, что если в комнате выключают свет, то в стене появляются два страшных светящихся глаза. Но потом милиция выясняет, что до новых хозяев в доме жила старуха, и сын ее когда-то сильно облучился и умер. А старуха взяла его глаза, положила в банку и замуровала в стенку. И когда выключался свет, они светились. (Киселева Лена, 9 лет, Горький).
Особенно интенсивно разложение страшных историй происходит путем создания многочисленных пародий, в которых высмеиваются темы запрета, похищения и образы фантастических вредителей (предметов, мертвецов, вампиров, ведьм).
Например, образ ведьмы фигурирует в очень распространенной пародии на нарушение запрета: женщина въехала в новую квартиру, в которой торчал из пола гвоздь, но ей запретили его выдергивать. Однажды она порвала об этот гвоздь свое любимое платье, очень рассердилась и выдрала его. Через несколько минут к ней в дверь постучали. Женщина открыла и увидела страшную ведьму. Ведьма сказала: "И так спать не могу, а тут еще люстра на меня свалилась!" (Шенина Таня, 10 лет, Москва).
Ирония пародий фиксирует осознание старшими детьми своего интеллектуального превосходства над малышами.
Итак, в системе образов страшных историй центральное место занимают чудесные противники. Страшная история может обойтись без помощника и даже без главного героя, но образ вредителя в ней присутствует всегда. Он может быть единственным. Например:
В черной комнате - черный стол,
на столе - черный гроб,
в гробу - черная старуха,
у нее - черная рука.
"Отдай мою руки!"
(рассказчик хватает ближайшего слушателя)
В структуре образа вредителя злое начало проявляется как чудесная сила. Дети могут принимать ее без обоснований; могут развивать разнообразные мотивировки, от самых примитивных до весьма обстоятельных; могут ее отрицать путем пародирования - но в любом случае они выражают свое отношение к этой чудесной злой силе.
Сквозь все произведения современной детской мифологии проходит интуитивно выраженная идея двоемирия: в них есть мир действительный ("дом") и мир фантастический ("не-дом"). Действительный мир всегда осознается как несомненная реальность, как сущее. Иным предстает отношение детей к миру фантастическому как сфере проявления чудесной силы. У младших детей (5-7 лет) реальный и ирреальный миры модально тождественны: они оба выступают как объективная сущность. Отношение к ним рассказчика и слушателей равнозначно: здесь обнаруживается буквальная вера в чудесное, что типологически сближает эту группу с традиционным жанром несказочной прозы - быличкой. Вторая группа, относящаяся к среднему возрастному звену (дети 8-12 лет), обнаруживает более сложное соотношение двух миров. Об их тождестве уже говорить нельзя, но вера в чудесное еще сохраняется. Возникает модальность, аналогичная сказочной: условная вера в чудесное. Вследствие этого развиваются две тенденции. С одной стороны, в страшных историях начинают прорисовываться жанровые признаки сказок, а с другой - усиливается игровой момент. Происходит разъединение рассказчика и слушателей: первый не верит в чудесное содержание, но стремится скрыть это и заставить поверить слушателей, чтобы потом вместе с ними посмеяться. В этом можно усмотреть начальные признаки разложения страшных историй, подступ к их сатирическому осмыслению. В третьей
возрастной группе (дети 13-15 лет) вновь происходит объединение рассказчика и слушателей, но уже на почве сознательного отрицания чудесного путем его пародирования или обнаружения его иллюзорности через развитие материалистических мотивировок. Сюда вовлекаются особенности литературных жанров и анекдота. Интересно, что ряд пародий завершается фразой "Вы слушали русскую народную сказку ", что подчеркивает беспочвенность веры в фантастические ужасы и выражает отношение к сказке как к вымыслу.
Страшные истории - факт современного детского фольклора и существенная психолого-педагогическая проблема. Они выявляют возрастные закономерности в развитии сознания. Изучение этого материала поможет открыть пути положительного воздействия на становление личности ребенка.
ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ
Тексты.
Покровский Е. А. Детские игры, преимущественно русские. - СПб., 1994. (Репринт. воспроизвел, изд. 1895 г.).
Шет П. В. Сборник народных детских песен, игр и загадок / Сост. А.Е.Грузинский по материалам Шейна. - М., 1898.
Капица О. И. Детский фольклор: Песни, потешки, дразнилки, сказки, игры. - Л., 1928.
Капица О. И. Детский народный календарь. (Вступление и подгот. публикации Ф. С. Капицы) // Поэзия и обряд: Межвуз. сб. науч. трудов / Отв. ред. Б. П. Кирдан. - М., 1989. - С. 127-146. (Публикация архивных материалов).
Мудрость народная: Жизнь человека в русском фольклоре. - Вып. 1: Младенчество. Детство / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. В. П. Аникина. - М., 1991.
Русский детский фольклор Карелии / Сост., подгот. текстов, вступ. ст., предисл. С. М. Лойтер. - Петрозаводск, 1991.
Раз, два, три, четыре, пять, мы идем с тобой играть: Русский детский игровой фольклор: Кн. для учителя и учащихся / Сост. М. Ю. Новицкая, Г. М. Науменко. - М., 1995.
Детский поэтический фольклор: Антология / Сост. А. Н. Мартынова. - СПб., 1997.
Исследования.
Виноградов Г. С. Детский фольклор. (Публ. А. Н. Мартыновой) // Из истории русской фольклористики / Отв. ред. А. А. Горелов. - Л., 1978. -С. 158-188.
Аникин В. П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и Детский фольклор: Пособие для учителя. - М., 1957. - С. 87-125.
Мельников М. Н. Русский детский фольклор Сибири. - Новосибирск, 1970.
Мельников М. Н. Русский детский фольклор: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. - М., 1987.
Школьный быт и фольклор: Учеб. материал по русскому фольклору: В 2-х ч.*/ Сост. А. Ф. Белоусов. - Таллинн, 1992.
Мир детства и традиционная культура: Сб. науч. трудов и материалов / Сост. С. Г. Айвазян. - М., 1994.
Чередникова М. П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии. - Ульяновск, 1995.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Что отличает детский фольклор от фольклора взрослых?
2. Назовите жанры детского фольклора и фольклора для детей, в которых особенно важна роль ритма. Объясните его функцию в разных жанрах.
ЗАДАНИЕ
Запишите от детей 2-3 страшные истории (или пародии на них).
ПОЗДНЕТРАДИЦИОННЫЙ ФОЛЬКЛОР
Позднетрадиционный фольклор - это совокупность произведений разных жанров и различной направленности, создававшихся в крестьянской, городской, солдатской, рабочей и другой среде со времени начала развития промышленности, роста городов, распада феодальной деревни.
Для позднетрадиционного фольклора характерно меньшее количество произведений и в целом менее высокий художественный уровень по сравнению с фольклором классическим - культурой богатой, развитой, многовековой, порожденной феодальным бытом и патриархальным мировоззрением.
1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОЗДНЕТРАДИЦИОННОГО ФОЛЬКЛОРА
Позднетрадиционный фольклор отличает сложное переплетение нового со старым. В деревенском репертуаре происходила трансформация классических жанров, которые начинали испытывать влияние литературной поэтики. Свою жизнеспособность показали пословицы и поговорки, анекдотические сказки, народные песни литературного происхождения, детский фольклор. Старинная протяжная песня была сильно потеснена городскими "жестокими романсами", а также быстро и широко распространившейся частушкой. Вместе с тем постепенно забывались былины, старые исторические песни, старые баллады и духовные стихи, волшебные сказки. Народные обряды и сопровождавшая их поэзия со временем утратили свое утилитарно-магическое значение, особенно в городских условиях.
С конца XVIII в. в России появились первые государственные заводы и крепостные мануфактуры, на которых трудились вольнонаемные рабочие из обнищавших крестьян, каторжан, беспаспортных бродяг и т. п. В этой пестрой среде возникли произведения, положившие начало новому явлению - фольклору рабочих. По мере развития капитализма и роста пролетариата расширялась тематика, увеличивалось количество произведений устного творчества рабочих, для которого было характерно влияние книжной поэзии.
Новым явлением стал городской фольклор - устные произведения "низового" населения городов (оно росло вместе с ро-
стом самих городов, постоянно притекая из обнищавшей деревни). Культурные контакты города и деревни имели в России многовековую историю - достаточно вспомнить роль Киева, Новгорода и других городов в сюжетах русских былин. Однако только во второй половине XIX в. сложились культурные традиции собственно городского, оторванного от земли населения. Наряду со старыми формами и жанрами, такими, как площадной, ярмарочный фольклор, выкрики разносчиков (мелких торговцев), в городе появилась своя песенная культура (романсы), своя несказочная проза, свои обряды; получила новое развитие давняя традиция рукописных сборников (песенники, альбомы со стихами). Все это в тех или иных формах продолжает жить и в наше время.
Как отметил А. С. Каргин, городской фольклор серьезно начал изучаться лишь с 1980-х гг. Исследователь писал: "Многие фольклористы только в последнюю четверть XX века интуитивно почувствовали, а затем и признали, что во весь голос заявил о себе новый пласт культуры, не вписывающийся в устоявшиеся схемы традиционной фольклористики. Стало очевидно, что город сформировал своеобразную фольклорную культуру, весьма противоречивую, отличающуюся от крестьянской традиции".
В XX в. процесс угасания традиционных обрядов и отмирания старых жанров фольклора ускорился. Отчасти этому способствовало то, что в пооктябрьское время официальное отношение ко многим явлениям фольклора было негативным: их объявляли "отжившими" и "реакционными". Это распространялось на аграрные праздники, обрядовые песни, заговоры, духовные стихи, некоторые исторические песни и проч. Вместе с тем возникли новые произведения разных жанров, которые отразили новые проблемы и жизненные реалии. Можно выделить ел еду -ющие этапы развития русского фольклора после 1917 г.: гражданская война; межвоенный период; Великая Отечественная война 1941-1945 гг.; послевоенный период; современный период.
Современный устный репертуар народа и позднетрадицион-ный фольклор - понятия разные. Современный репертуар - это все те произведения, которые помнит или исполняет народ, независимо от времени их создания. В современный репертуар входят некоторые произведения классического фольклора и даже реликтовые элементы фольклора раннетрадиционного. Поздне-традиционный фольклор - составная часть современного ре-
пертуара, произведения, созданные после распада феодальной деревни.
Старый национальный фольклор выполнял важные функции в поздних исторических и социально-экономических условиях. Известна его консолидирующая роль во время братоубийственной гражданской войны, когда все участники трагических событий исполняли традиционные произведения, осуждавшие зло и насилие. В годы Великой Отечественной войны былины и старые солдатские песни, к которым обратились агитаторы и артисты, активизировали патриотическое чувство народа.
В фольклоре, созданном в XX в., исследователи отмечают мо-заичность: разную возрастную, социальную ориентацию и разную идейную направленность. В нем отразилась историческая противоречивость мировоззрения и устремлений населения страны, сельских и городских жителей. Ряд произведений поддерживал начинания и достижения советской власти: ликвидацию неграмотности, коллективизацию, индустриализацию, разгром немецко-фашистских захватчиков, восстановление разрушенного в годы войны народного хозяйства, комсомольские стройки, освоение космоса и проч. Наряду с ними были созданы произведения, в которых осуждалось раскулачивание и другие репрессии. В лагерях среди заключенных возник фольклор ГУЛАГа (ему была посвящена научная конференция в Санкт-Петербурге в 1992 г.).
Современный фольклор - это фольклор интеллигенции, студенчества, учащейся молодежи, мещан, сельских жителей, участников региональных войн и проч. Фольклор последней четверти XX в. настолько видоизменился по сравнению с более ранними формами, что иногда его называют пост-фольклором. Тем не менее позднетрадиционный фольклор сохранил преемственность народных устно-поэтических традиций. Это выразилось в создании новых произведений в форме ранее существовавших жанров, а также в частичном использовании старой фольклорной поэтики и стилистики.
В современном фольклорном процессе изменилось соотношение коллективного и индивидуального начала, возросла роль отдельной творческой личности. Яркая примета позднетради-ционного фольклора - произведения профессиональных и полупрофессиональных авторов, усвоенные народом.
Позднетрадиционный фольклор - сложная, динамичная и не до конца определившаяся система, развитие которой про-
должается. Многие явления позднетрадиционного фольклора наука только обозначила или начала разрабатывать. В их числе: городской фольклор; фольклор ГУЛАГа; фольклор участников региональных войн (в Афганистане, в Чечне); фольклор разных социальных групп (например, студенческий); современный детский фольклор; современная несказочная проза; анекдот. Особые темы - взаимосвязь русского фольклора и фольклора тех народов России, среди которых расселены русские; фольклор русских диаспор за рубежом.
Необходимо критически оценивать уже накопленный опыт изучения позднетрадиционного фольклора (например, фольклор гражданской войны и в целом 1920-х - 1930-х гг. освещался односторонне и неполно). Обращаясь к опубликованным текстам позднетрадиционного фольклора, следует учитывать возможность фальсификатов.
Характеризуя жанры и жанровые системы классического фольклора, мы уже затрагивали проблему их позднего развития, вопрос о книжных влияниях. В этой главе будут рассмотрены частушки, фольклор рабочих и фольклор периода Великой Отечественной войны.
ЧАСТУШКИ
Наиболее развитым жанром позднетрадиционного фольклора являются частушки.
Частушки - короткие рифмованные лирические песенки, которые создавались и исполнялись как живой отклик на разнообразные жизненные явления, выражая ясную положительную или отрицательную оценку. Во многих частушках присутствует шутка или ирония. Наиболее ранние частушки имели шесть строк. Основной тип - четырехстрочный - сформировался во второй половине XIX в., он исполняется под пляску и без нее. Четырехстрочными являются также частушки собственно плясовые, которые исполняются только под пляску (например, под кадриль). Кроме того, существуют двустрочные частушки: "стра-дания"и "Семеновна" (последняя появилась в 1920-х гг.).
Частушки имеют разнообразные, но повторяющиеся, устойчивые напевы, как протяжные, так и быстрые. Характерно исполнение многих текстов на один напев. В живом бытовании частушкам иногда свойственна речитативность (близость к напевной декламации). В них сочетаются слово, напев, инстру-
ментальное сопровождение (на балалайке, гармошке), движения (жесты, мимика, танец). Все эти слагаемые допускают импровизацию, занимающую в частушке значительное место.
Частушки принято называть поэзией малой формы, но частушка никогда не поется одна (Я частушку на частушку, как на ниточку, нижу...). При исполнении импровизируются циклы - частушечные спевы, которые могут включать разное количество строф (иногда до 100). Исследователи отмечали, что в процессе исполнения частушек действует кумулятивно-контаминацион-ный порождающий механизм, он и создает частушечный спев по какому-либо признаку, содержательному или формальному. Подобный принцип и ранее использовался в артельных трудовых песнях типа дубинушек: песни составлялись из не связанных по сюжету строф с общим припевом.
Спевы могут иметь композиционное обрамление: частушку, которая является сигналом начала пения, и частушку, которая служит сигналом конца. Нередко это обращения певиц к гармонисту. Например:
Играй, гармонист.
Играй, не ломайся!
Для кого-нибудь не надо -
Для нас постарайся! (В начале).
Ой, спасибо, гармонист.
За игру отличную!
Я еще тебе желаю
Милку симпатичную! (В конце).
Спевы, построенные на диалоге - перекличке двух певиц, объединяет содержание. Спевы может также создавать игра формой (см., например, в Хрестоматии "перекрестные" частушки, где обыгран композиционный принцип двухчастное™ частушечной строфы). Распространенный тип спевов - частушки, имеющие общее начало (запев): Эх, яблочко..., Самолет летел..., Не ходите, девки, замуж... и др. Особый способ циклизации имеют частушки "Семеновна": он напоминает цепочную композицию народных лирических песен. Например:
Самовар с трубой начинал кипеть,
А я "Семеновну" начинаю петь.
Я сперва спою, как влюблялися, а потом спою, как расставалися.
Мы влюблялися - кудри вилися,
А расставалися - слезы лилися... И т. д.
Частушки окончательно оформились в последней четверти XIX в. одновременно в разных частях России: в центре, среднем и нижнем Поволжье, в северных, восточных и южных губерниях. Каждый регион имел особый характер словесного текста и напева, особую манеру исполнения (хором или в одиночку), а также приплясывания, что породило разные обозначения частушек: "саратовские", "тамбовские", "воронежские", "рязаночка", "елецкая". Впоследствии многие из них получили повсеместное признание (см. в Хрестоматии рассказ балалаечника из Нерехт-ского р-на Костромской обл. о частушечных наигрышах). Частушки пели во время гуляний, в дороге, в лесу, на посиделках. В народной среде выделялись частушечники - знатоки частушек, их исполнители и создатели, владеющие основным репертуаром своей местности. С начала XX в. русские частушки начали проникать к соседним народам: украинцам, белорусам, мордве, чувашам, татарам и другим. В местах русско-мордовского погра-ничья протяжные двустрочные частушки стали называть по-мордовски - матани (в переводе - "песенки").
В разных местах частушки называли по-разному: песни, короткие песни, припевки, пригудки, прибаски, коротушки, собируш-ки и проч. Термин частушка, также народный, был введен в научный обиход в 1889 г., когда в периодической печати появился первый очерк об этом новом явлении песенной культуры народа. Его автор - писатель-демократ Г. И. Успенский.
В отличие от Г. И. Успенского, проявившего живой интерес к частушке, многие находили в ней "упадок истинного творчества". Вот что писал Ф. И. Шаляпин: "Народ, который страдал в темных глубинах жизни, пел страдальческие и до отчаяния веселые песни. Что случилось с ним, что он потерял всякую надежду на лучшее и застрял в промежутке между надеждой и отчаянием на этом проклятом чертовом мосту? Уже не фабрика ли тут виновата, не резиновые ли блестящие калоши, не шерстяной ли шарф, ни с того ни с сего окутывающий шею в яркий летний день, когда так хорошо поют птицы? Не корсет ли, надеваемый
поверх платья сельскими модницами? Или это проклятая немецкая гармоника, которую с такой любовью держит под мышкой человек какого-нибудь цеха в день отдыха? Этого объяснить не берусь. Знаю только, что эта частушка - не песня, а сорока, и даже не натуральная, а похабно озорником раскрашенная. А как хорошо пели! Пели в поле, пели на сеновалах, на речках, у ручьев, в лесах и за лучиной. Одержим был песней русский народ, и великая в нем бродила песенная хмель...".
Частушка - показатель возросшей связи деревни с городом, она отразила изменение психического уклада деревни, прежде всего деревенской молодежи. Ускорившиеся темпы жизни, постоянный приток новых впечатлений, частая смена переживаний - все это сделало актуальной короткую подвижную песенку.
Частушки - главный жанр крестьянской лирики в поздне-традиционном фольклоре. Своими истоками он тесно связан с устным творчеством старой русской деревни. Короткие сатирические и плясовые песни создавались еще скоморохами (в Курской и Тамбовской областях частушки называли скоморошника-ми или скоморошными песнями).
Очевидно, что часть скоморошьего репертуара была воспринята так называемыми нескладухами - частушками, в которых основную художественную роль играет комический абсурд. Например:
Вы послушайте, девчата,
Нескладушу буду петь:
На дубу свинья кладется,
В бане парится медведь.
В песенниках XVIII в. зафиксированы плясовые песни, по размеру напоминающие частушки. Иногда частушки исполнялись на напевы известных плясовых песен "Камаринская " и "Барыня". Короткие припевки пели на свадьбах и в календарных обрядах, однако у частушек отсутствует свойственная обрядовому фольклору утилитарная направленность, они - чисто лирический жанр. С другой стороны, частушки окрашены влиянием песен литературного происхождения и книжной поэзии. Для них обязательна рифма, преимущественно неполная перекрестная (abcb), а также полная перекрестная (abab) и парная (aabb). Тонический в своей основе стих частушек приближен к силлабо-тоническому.
Частушки имели сельское происхождение и бытование. Ответвлением, трансформацией этих деревенских песенок стали частушки, исполнявшиеся на городских окраинах, в городских "низах", в среде рабочих. Свою высокую популярность и продуктивность частушки сохраняют и в современном фольклоре (см. в Хрестоматии рассказ частушечника Н. Н. Смирнова из Нерехтского р-на Костромской обл., записанный в 1989 г.).
Частушки проявляют внимание ко всем жизненно важным вопросам, их содержание разнообразно. Однако в огромном большинстве случаев они сочинялись молодежью, поэтому их самой популярной темой стала любовь. Персонажи частушек - девушка и парень от подросткового возраста до брака. Частушки передают мечты девушек о замужестве, парней о женитьбе; зарождение и развитие любовного чувства; любовные переживания разного рода. Молодежь протестует против власти родителей, их запрета на свободное чувство; сообщает о своей грамотности, позволяющей писать друг другу любовные письма; наивно стремится ко внешним формам городской культуры как способу утверждения самостоятельности и привлечения к себе внимания со стороны противоположного пола. Частушки предельно личны, любовное чувство изображается в них во всех оттенках, от самого нежного до яростного.
В сборнике, составленном Ф. М. Селивановым (Частушки. - М., 1990), выделены такие основные группы любовных частушек: "Сбывшиеся мечты", "Пересуды, сплетни, "слава"", "Сомненья и раздумья", "Разлука при любви", "Разлука: конец любви", "Измена", ""Повторительная" любовь", "Без взаимности", "Характеры". Внутри каждой группы имеется еще ряд тем. Например, частушки об измене распадаются на темы: "Ревность, упреки, предупреждения", "Измена состоялась", "Переживания при измене", "О сопернице", "Месть изменщику", "Измена нипочем", "Ухажер кается", "Девушка изменяет". Тему любовных отношений разрабатывают также частушки из группы "Посиделки и гулянья" и из других групп сборника.
Частушек о семейной жизни создано значительно меньше, и оценивается она с позиций молодежи - чаще всего как несчастливая. Исследователи заметили, что вообще ббльшая часть частушек, независимо от характера мелодии, имеет грустное, эле-гическое содержание.
Герой частушки иногда изображается в разлуке с родными местами (рекрут, солдат, батрак, работающий в чужих людях); для него характерно тяготение к малой родине:
На чужой сторонушке поклонюсь воронушке:
здравствуйте, воронушки.
Не с нашей ли сторонушки?
С неба звездочка упала бригадиру на ремень.
Не пойду в колхоз работать за несчастный трудодень.
Известны частушки о службе в Красной Армии, о Великой Отечественной войне и послевоенных событиях в нашей стране. Частушки на общественно-политические темы часто приобретали сатирическую направленность. Однако в общем репертуаре они занимают незначительное место - всего 5-6%.
В устное бытование реально не входили многочисленные частушечные фальсификаты: сочинявшиеся и публиковавшиеся с пропагандистскими целями плакатно-гимнические подражания народным песенкам, самодеятельные "агитки" на злобу дня, которым аналогичны современные рекламные поделки.
Еще в 1939 г. вопрос о фальсифицированных частушках поставил поэт В.Боков. Он вскрыл и механизм их появления. Так, существовала народная частушка о рекрутах:
Серьг уточки летали,
Над полями крякали.
Как ребята шли в солдаты,
Все девчата плакали.
На ее основе появилась бездарная переделка:
Серы уточки летели,
Над полями крякали.
Комсомольцы шли на фронт,
Девушки не плакали.
Подобно лирическим песням, частушки экономно, ненавязчиво пользуются изобразительно-выразительными средствами. Они, как и песни, дорожат своим содержанием - не случайно рифма падает на самые главные в смысловом отношении слова. Частушки предпочитают мужскую или женскую рифму, дактилическая встречается реже. Применяется приблизительная рифма (приневолили - дролины, ураган - не отдам) и составная (туфли - тут ли). Могут появиться внутренние рифмы:
Шел я лесом, видел беса.
Беса в новых сапогах,
сам дубовый, нос вязовый.
Папиросочка в зубах.
Ритмико-мелодическую структуру частушек создают аллитерации, ассонансы, синтаксический параллелизм и другие повторы. Выразительны единоначатия:
Не тобой дорожка мята.
не тебе по ней ходить,
не тобою я занята.
Не тебе меня любить.
Иногда частушка играет ударениями в словах, подчеркивая их смысл:
Редко, редко,
милый, ходишь,
Редко-наредко-редко.
Ты давно другую любишь, (а)говоришь, что далеко.
Интонационное богатство частушке дает ее близость к разговорной речи. Чаще всего частушка представляет собой высказывание от первого лица и по содержанию обращена к кому-либо: милому, подруге, сопернице, матери... Это позволяет нарисовать разнообразные характеры персонажей. Довольно популярны частушки в диалогической форме, реже встречаются в форме высказывания от третьего лица. Повествовательное начало в частушке развито слабо, ее главный смысл - лирический. Опираясь на конкретные факты, частушка использует сублимирующий метод фольклора, благодаря чему личное чувство отдельного человека приобретает в ней универсальный смысл.
Частушка связана со многими фольклорными жанрами: пословицами и поговорками, плясовыми и хороводными песнями, лирическими песнями. Особенно значительна роль последних:
традиционная песенная лирика помогла становлению частушки как лирического жанра. Частушка использовала уже готовую песенную символику. В ней появляются цветущие или увядшие цветы, заросшая дорожка к милой, тоскующая кукушка, горькая осина, белая береза, речка быстрая, калина, малина, месяц ясный, звездочка небесная... Вместе с образами в частушку пришли постоянные эпитеты, в том числе выразительные (ретиво сердце). Живая разговорная основа языка частушек сочетается в них с выразительными средствами старинной русской песни. Частушки используют сравнения:
Поедешь, миленький, жениться.
Брось на полюшке платок.
Вся любовь наша завянет,
Как неполитый цветок.
Метафоры:
Я запру свое ретивое
Двенадцати ключам,
чтобы старый ягодиночка
не снился по ночам.
Метонимии:
Забываю, забываю,
Нет, не забывается.
Рубаха бела, чуб налево
Часто вспоминаются.
Олицетворения:
Я от горя убегаю -
Горе все меня найдет.
Я от горя - в сине море, -
Горе лебедью плывет.
Формулу невозможного:
Я не буду больше плакать,
глаза карие мочить, -
Синя моря не наполнить
И любовь не воротить.
Гиперболы:
Шел я полем, торопился.
Из-под ног огонь летел.
На милашку рассердился -
Разорвать ее хотел.
В юмористических и сатирических частушках гипербола создает смеховое начало:
Едет милый по базару,
Всем он улыбается.
Оказалось - зубы вставил.
Рот не закрывается.
По композиции частушки делятся на одночастные и двухчастные. Одночастные имеют сквозное развитие темы. Например:
На германской на границе.
На высокой горочке
Перевязывает раны
Санитарка дролечке.
В двухчастных строфа отчетливо распадается на две части с резкой паузой между ними. На построение двухчастной частушечной строфы воздействовал песенный прием психологического параллелизма. Иногда это очевидно:
Неужели позавянет
На горе зеленый сад?
Неужели не воротится
Любовь наша назад?
В двухчастных частушках встречается параллелизм с одним персонажем в обеих частях:
Будет, будет, поносила
Белого и синего.
Будет, будет, полюбила
Милого красивого.
Нередки двухчастные частушки, в которых части противопоставлены по смыслу (см. приведенный выше спев "Семеновны"). Исследователи заметили тяготение частушек к формальному параллелизму - когда при сопоставлении частей не требуется устанавливать символическую или логическую связь между ними. Такими, например, являются многие частушки, использующие общий запев "С неба звездочка упала... ".
Происхождение этого образа связано с традиционной свадебной лирикой, в которой "упавшая звездочка" символизировала отлучение невесты от ее рода. Этот образ (наряду с другим: "Светит месяц, светит ясный...") заимствовали из свадебной поэзии плясовые песни, а позже - связанные с народной пляской частушки.
В целом можно отметить, что композиция строфы всегда закрепляет смысловую и формальную законченность частушки.
ФОЛЬКЛОР РАБОЧИХ
Фольклор рабочих (р